О Балае и о Боти

teiHeader

Жиль былъ царь, у царя было три сына. То, что мы разекажемъ, случилось, когда царь уже померъ и сыновья остались одни.

Некогда услышали они, что на юге живетъ царь, у царя того есть дочь, которая положила, заветъ выйти замужь не-иначе, какъ за того, кто победитъ ее въ борьбе. Изготовился старший братъ ехать бороться съ нею; хорошо принарядился, хорошо вооружился, на хорошаго коня селъ и поехалъ, сказавъ братьямъ: "счастливо оставаться."

Ехалъ онъ, ехалъ, широкия долины оставилъ, глубокия ущелья оставиль, просторную степь проехаль, много ехалъ, мало ехалъ, нашелъ на дороге стараго человека. "Куда спешишь, сынъ мой, куда путь держишь, если попуститъ Богъ?" спросиль старикъ. Разсказалъ юноша. "Эта-ли девица тебе нравится или советъ стараго человзка нравится?" спросилъ старикъ. "Я самъ кому угодно дамъ советъ, и эту девицу предпочитаю твоему совету," отвечалъ онъ. "Счастливой дороги, сынъ мой," сказалъ старикъ.

Ехалъ юноша, ехалъ, много ехалъ, мало ехалъ, доехалъ до столицы отца девицы; подъехавъ, слезъ съ коня у воротъ царскихъ. Бросились нукеры; кто взялъ коня подъ уздцы, кто принялъ оруже, друге ввели въ комнату. Отборное кушанье принесли ему, сладкий напитокъ принесли; придя, селъ подле него царский визирь; приятный разговоръ завелъ. Кушая, попивая, разговаривая, время проводя, сказалъ визирь: "гость! чего желаешь ты, какая у тебя надобность? какое дело привело тебя сюда?" "Желаю я бороться съ царской дочерью," сказалъ юноша. — "Если приехалъ за этимъ, то завтра, съ восходомъ солнца, будь совершенно готовъ и выйди на площадь, девица выйдетъ къ тебе," сказалъ визирь; "если тебе счастье, то ты одолеешь девицу; если же будешь побежденъ, то тебе отрежутъ голову и воткнутъ на колъ, знай это." Сказавъ это, всталъ и ушелъ визирь. Крепко не понравилось юноше сказанное имъ.

До света не спавъ, рано по-утру вставъ, на плошадь вышелъ онъ; кругомъ смотрель народъ. Изъ моря наружу вышло солнце, вышла на площадь и девица, затмевая нарядомъ своймъ блескъ солнца. Придя, ставъ передъ юношей, отворотила она сорочку и показала грудь; въ безпамятстве упалъ онъ. Бросились рабы, отрубили ему голову и воткнули на колъ.

По прошествии некотораго времени, поехалъ средний братъ разузнать, живъ или умеръ старший братъ и притомъ, если придется, то и съ девицей побороться. Ехаль онъ, ехалъ, мало ехаль, проехалъ тотъ же путь, что и старший братъ, доехаль до того самаго старика. Что долго разсказывать? Также, какъ брату, отрубили ему голову и воткнули ее на колъ.

Долго ждалъ меньшой братъ приезда старшихъ. Не возвращаются они; поехалъ онъ разузнать, что съ ними случилось, а, если придется, то и съ девицей побороться. Ехалъ онъ, ехалъ, много ехалъ, мало ехалъ, ночью ехалъ, днемъ ехалъ, нашелъ того самаго старика тамъ, где нашили его братья. "Куда спешишь, сынъ мой, куда путь держишь, если попуститъ Богъ?" спросиль старикъ. Разсказалъ онъ. "Красивая ли девица тебе нравится, или стараго человека советъ тебе нравится, сынъ мой?" спросилъ снова старикъ. —"Не противна мне красивая девица, но, хотя и не противна, более нравится мне стараго человека советъ," сказалъ юноша. —"Если советъ тебе более нравится, то научу тебя, сынъ мой" сказалъ старикъ; "не превосходствомь силы побеждаетъ она людей въ борьбе; раскрывъ сорочку, показываетъ она грудь вышедшему на борьбу съ нею человку; увидевъ грудь ея, падаетъ на землю безъ чувствъ самый крепкий человекъ; когда выйдешь бороться, то, опустивъ глаза внизъ, постарайся подскочить къ ней: легко одолеешь ты ее."

Поблагодаривъ старика, приудариль юноша коня, погналъ, приехалъ въ городъ девицы. Подобно старшимъ братьямъ, слезъ онъ съ коня у царскихъ воротъ. Бросились нукеры, взяли коня, приняли изъ рукъ оружие, ввели въ комнату. Принесли ему есть и пить, пришель визирь, сладкую, приятную речь завелъ, намъ известный разговоръ завязался. Ушелъ визирь, сказавъ: "по-утру, съ восходомъ солнца, будь готовъ на площади."

Вставъ до восхода солнца, вышелъ на площадь юноша; съ восходомъ солнца и девица пришла. Раскрывъ сорочку, показала она грудь,—не глядя на нее, разомъ подскочилъ, мгновенно схватилъ и положилъ ее на землю юноша. "Пощадить тебя или зарезать, сука?" сказалъ юноша, приложивъ ей къ шее кинжалъ. "Пощади, теперь я твоя," сказала девица. "Поезжай сей-часъ же со мной, спешу я домой," сказалъ онъ, отпустивъ ее. "Поеду, когда выполнишь ты возложенную мною на тебя службу; иначе, не выйду за тебя замужъ и не поеду," сказала девица. "Если бы ты победила меня, то отрубила бы мне толову и воткнула бы ее на колъ," сказалъ юноша; "теперь, мало что победиль я тебя, долженъ еще справлять твою службу; пускай, ты женщина, и мне неприлично, подобно тебе, причудничать; приказывай, что у тебя за служба такая?" Вынувъ изъ сундука золотую туФлю, бросила, она ее передъ ним; "товарищь ея потерянъ; отыскавъ, приди," сказала девица.

Въ сумку бросивъ туфлю, сель юноша, на коня, приударилъ, погналь, поехалъ. Ехалъ онъ, ехалъ, много ехалъ, мало ехалъ, высокия горы оставилъ, глубокия ущелья оставиль, широкия реки переехалъ, обширныя степи оставилъ; такимъ образомъ подвигаясь, доехалъ онъ до прекрасной, наполненной цветами степи. По средине степи подобный раю садъ, въ саду палаты, чарующия глазъ людской. Слезъ юноша у техъ палатъ, пустивъ коня, стреноживъ его, вошелъ во-внутрь, посмотрелъ, —все есть, не достаетъ только человека, который бы жилъ въ нихъ; по середине журчитъ бассейнъ холодной воды. Выкупавшись въ этомъ бассейне, отъ усталости легъ и заснуль онъ.

Спустя некоторое время, разбудилъ его кто-то, толкая. "Эй, пругъ!" сказаль пришедиий, "разве это садъ твоего отца, что ты пустиль въ него стреноженнаго коня? вставай-ко, посмотримъ, каковь ты въ удальстве!" Проворно вскочивъ на ноги, посмотрелъ молодецъ, видитъ, — передъ нимъ юноша съ лучезарвымъ лицомъ. "Пешимъ ли хочешь подвизаться, или коннымъ?" спросилъ юноша. "Пешимъ," отвечаль тотъ. Схватились тутъ они другъ съ другомъ; одинъ двинуль, другой двинулъ, не можеть ни тотъ, ни другой повалить другаго. Между-темъ, насталь полдень, солнце пошло на закатъ, начало темнеть, — не можеть ни одинъ повалить другаго. "Довольно теперь, пусти меня," сказалъ пришедший юноша, "завтра, рано приду я бороться, будь ты готовъ; за этимъ холмомъ пасутся мои бараны; сегодня вечеромъ ступай туда поесть и попить, здесь некому тебя угостить." Сказавъ это, исчезъ онъ изъ глазъ.

Пошель юноша туда, где паслись бараны. Бросившисъ, пастухи взяли коня, приняли изъ рукъ оружие, зарезали барана, величиною съ осла, наставили вертелы на огоне, сделали большое угощение. Наевшись, напившись, повстали и ушли пастухи; остался передъ огнемъ юноша и съ нимъ другой молодой человекъ. "Кто хозяинъ этихъ барановъ, приятель?" спросилъ его юноша. "Все эти бараны принадлежать женщине, и сама она еще незамужняя," сказалъ пастухь; "недалеко отсюда находится ея замокъ, и этотъ замокъ стерегутъ два змея."

Разспросивъ пастуха о дороге, взявъ съ собою тушу барана, поехалъ юноша къ замку девицы; поехалъ, доехалъ, отвориль ворота, вошель вовнутрь,—съ двухъ сторонъ два змея бросились на него. Разорваль онъ передъ ними тушу баранью надвое и кинулъ имъ; вошелъ во-внутрь дома, взглянулъ, — лежитъ, спитъ молодой человекъ, боровшийся съ нимъ днемъ. "Вставай, сука!" сказалъ юноша, положивъ руку на ея грудь, "вставай! охотнее буду я съ тобой бороться ночью, чемъ днемъ." Разомъ встала девица, схватились они; онъ двинуль, она двинула, —не могутъ повалить другъ друга. Наконецъ, истощивъ все средства, крепко сжалъ юноша ея правую грудь, —раздался звукъ, какь бы щелкнуль орехъ, и девушка упала навзничь. "Теперь я твоя, делай со мной, что хочешь," сказала она. Какъ разъ, изъ одного угла вышелъ мулла, изъ другаго будунъ; Помощникъ муллы. по закону сочетались; женился юноша на девице, стали они мужемъ и женой.

Прошло три ночи после брака, на четвертую сталь юноша готовиться въ дорогу. Спросила его жена: "куда ты едешь, куда торопишься, откуда приехалъ, куда теперь отправляешься?" Разсказаль онъ ей, что произошло между нимъ и царской дочерью, вынулъ изъ сумы и бросилъ передъ нею туфлю. "Эта туфля спала съ моей ноги, иначе где бы ей достать ее?" сказала она. Поискавъ, дала она ему и другую туФлю.

Положивъ туФли въ сумы и простясь съ женою, селъ юноша на коня, приударилъ, погналъ, доехаль. "Возьми", сказалъ онъ, бросивъ обе туфли передъ девицей. "Есть мужь, по имени Балай, и есть жена, по имени Боти; если ты не узнаешь, что произошло между ними, то я не выйду за тебя," сказала она. Покачалъ юноша головой, селъ на коня, поехаль по дороге, по которой прежде никто не езжалъ.

Ехалъ онъ, ехалъ, много ехалъ, мало ехалъ, ночью ехалъ, днемъ ехалъ. Такъ ехавъ, проехаль онъ столько дороги, сколько есть отъ ноздрей до рта, Шутливое обозначене весьма-дальней дороги. **) попалъ онъ наконець въ такой край, где и воздухъ быль другой и земля невиданная, въ солнечный день грязь, въ дождливый пыль. Тутъ, стреноживъ коня, пустилъ онъ его подъ деревомъ, ветви котораго уходили въ поднебесье. Посматривая вокругъ, взглянулъ онъ, черезъ некоторое время, на вершину дерева, —тамъ было гнездо орлицы и въ немъ птенцы, каждый величиною съ быка. Позади его проползъ и полезъ къ нимъ трехглавый змей,—однимъ ударомъ убиль его юноша, отрубилъ ему все три головы. Черезъ несоколько времени, подобно туч, колыхая лесъ и горы, прилетела орлица и села на гнездо. Прощебетали ей птенцы. "Эй, молодецъ!" сказала орлица, "теперь я тебе мать, а ты мне сынъ, ты убилъ врага моихъ детей; прикажи мне службу, какъ бы велика ни была, она, сослужу ее." —"Доставь ты меня въ домъ къ Балаю и Боти, если хочешь сослужить, такъ сослужи мне эту службу," отвечалъ юноша. "Если туда отправимся, то ни ты, ни я, не вернемся, прикажи другую службу; ты можешь самъ отдыхать и спать, а я, между темъ, сослужу ее тебе," сказала орлица.—"Нетъ у меня другой службы; если сама не пойдешь со мной, то хотя покажи дорогу мне къ Балаю и Боти," сказаль юноша.—"На смерть тебя отпустивъ, не придется и мне на свете жить; садись мне на спину," сказала орлица; селъ юноша.

Взмахнула орлица крыльями; съ каждымъ взмахомъ, то гору оставляла она позади себя, то реки, то землю; оставляя, летела, села на высокомъ холму, впереди же холма башни, упираюцияся въ поднебесье. Спустивъ на землю юношу, сказала орлица: "это Балаевы башни; ступай къ нему, скажи, что сказать следуетъ, спроси, о чемъ спросить следуетъ, и потомъ, улучивъ минуту, поспешно возвращайся сюда; если у тебя есть счасте, то не пустить онъ стрелы, пока не дойдешь ты до меня; если же пуститъ, то и прежде тебя никто отъ нея не спасался и после тебя никто не спасется." Пошелъ юноша, дошелъ до башень. "Гостя примите-ли?" сказаль онъ и вошелъ во-внутрь. "Примемъ, другъ, почему не принять!" сказалъ Балай, вставъ и взявъ его за руку. Усадиль его Балай, разговорились они. На слово словомъ отвечая, спросилъ Балай юношу; "ну-ка, другъ, издалека ли ты приехалъ, чего ты хочешь, какое дело имеешь?" Разсказалъ юноша. "Прежде поедимъ," сказалъ Балай, "потомъ разскажу тебе, что произошло между мной и женой." Принесли есть. Когда кончили есть, то оставшееся кушанье положиль Балай передъ борзой собакой; оставшееся отъ борзой поставиль онъ передъ женщиной, которая на половину превратилась уже въ камень и стояла за дверью. Не хотела-было она есть; взялъ Балай нагайку и поднялъ на нее,— стала она есть. Не вытерпевъ, сказалъ юноша: "Чемъ такъ виновата, эта женщина, что ты заставляешь ее есть оставшееся отъ собаки?"

"Я Балай" сказалъ Балай, "а это моя жена Боти. Вступивъ въ бракъ, жили мы долгое время въ добромъ согласии. Потомъ, каждый разъ, что я ложился возле нея, тело Боти становилось холодно, какъ снежный сугробъ, какъ льдина." —Разсказывая, приговаривалъ Балай: "какъ будетъ возвращаться, пущу я стрелу вследъ другу." —"Сталь я подозревать ее," продолжалъ Балай, "и сталъ за нею присматривать. Разъ, вечеромъ, чтобы не заснуть, разрезаль я себе конецъ большаго пальца и посыпалъ солью, легъ возле нея, отъ зуда въ пальце не могъ заснуть, а только притворялся спящимъ." —"Какъ будетъ возвращаться, пущу я стрелу вследь другу." —"Немного спустя, вижу, —встала она съ постели, оделась, вышила изъ дому; всталь и я,навесиль оружие, вышелъ вследь за нею. Два коня стояло у меня на конюшне, одинъ изъ ветру, другой изъ тучи; выведя изъ конюшни коня-ветеръ и, севъ на него, уехала она; сель я на коня-тучу и поехалъ за нею." — "Какъ будетъ возвращаться, пущу я стрелу вследъ другу." — "Впереди она, за нею я, впереди она, за нею я; какъ бы то ни было, но конь-ветеръ быль быстрее, чемь конь-туча; хотя изъ глазъ она у меня не пропадала, но не могъ я ее догнать. Такъ ехали мы и доехали до башни нартовъ. Боти, привязавъ коня у воротъ, вошла во-внутрь и поднялась въ верхний покой; где она привязала коня, тамъ и я привязалъ своего, и пошель вследь за нею." — "Какъ будетъ возвращаться, пущу я стрелу вследь другу." —"Отворивъ дверь, пошла она во-внутрь; ставъ у дверей такъ, чтобы меня не видали, смотрлъ я во-внутрь. Смотрелъ я‚—было семеро братьевъ нартовъ, все семеро, подобно тому, какъ дети бросаютъ другъ къ другу разноцветный мячъ, забавлялись, перебрасывая жену мою одинъ къ другому. Наигравшись такъ до-устали, стали они есть-пить. Когда кончили есть и пить, вышелъ одинъ изъ братьевъ наружу, —ударомъ меча покатилъ я его голову; такимъ порядкомъ, шестеро вышли наружу, — всемъ шестерымъ отрубилъ я головы." — "Какъ будетъ возвращаться, пущу я стрелу вследъ другу." —"Остались внутри Боти и самый меньшой братъ. Съ однимъ я и одинъ могу справиться, сказалъ я, и съ мечемъ въ руке вошелъ въ комнату. Выхвативъ свой мечъ, бросился на меня нартъ; она отбежала въ сторону и смотрела на насъ. Я ударилъ, онъ удариль; не знаю, счастливее ли я былъ, искуснее ли былъ, только отъ моего удара отлетела У него нога; упалъ онъ на землю, а она выбежала изъ комнаты." —"Какъ будетъ возвращаться, пущу я стрелу вследъ другу." —"Оставивь нарта, бросился я вследь за нею; прежде чемъ успелъ я нагнать ее, села она на коня-ветеръ и понеслась домой. Сель я на коня-тучу, погнался за нею. Ранее меня приехала она домой и взяла въ руки мою волшебную плеть, ожидая меня; только что я вошелъ въ комнату, ударила, она меня плетью, сказавъ: "да превратишься ты въ щенную суку "—превратился я въ щенную суку." —"Какъ будетъ возвращаться, пущу я стрелу вследъ другу." —"Въ таковомъ виде, семь летъ сряду оставался я при баранахъ, между псами. На восьмой годъ, придя къ баранамъ, ударила она меня плетью и сказала: "довольно тебе быть сукой, превратись теперь въ лошака" — превратился я въ лошака, и въ этомъ виде оставался семь летъ, таская пастухамъ дрова. После того, ударила она меня въ третий разъ плетью, сказавъ: "превратись въ ястреба," —превратился я въ ястреба. Прямо полетель я домой; спустя несколько времени, пришла Боти; придя, повесила плеть на гвоздь и вышла изъ комнаты. Влетевъ въ комнату, ударился я о висевшую плеть и сказалъ: "да превращусь я въ прежняго Балая" — въ прежняго Балая превратился я." — "Какъ будетъ возвращаться, пущу я стрелу вследъ другу"— "Взявъ плеть, бросился я изъ комнаты вследъ за нею; торопливо шла, она назадъ; взглянувъ на меня, испустила страшный крикъ и безъ чуветвъ упала на землю. "Не бойся, не бойся, не убью, не зарежу тебя, но, что я вытерпелъ, то и ты должна, вытерпеть: превратись въ щенную суку," сказавъ, удариль я ее плетью,— стала она сукой. Сколько времени я самъ находился при стаде, столько времени и ее оставилъ между собаками; потомъ, превратилъ ее въ лошака; после того—на половину въ человека, на половину въ камень и держу ее, давая ей есть оставшееся после собаки." — "Какъ будетъ возвращаться, пущу я стрелу вследъ пругу." —"Царекая дочь, убившая твоихъ братьевъ, —сестра Боти, знай это. Держитъ она того нарта, которому отрубилъ я ногу тайно отъ отца и народа, какъ мужа, въ подземелье, подъ комнатой, въ которой живетъ сама; тамъ и жительство для него устроено, отъ него и сынъ родился у нея. Вотъ, что произошло между мною и Боти, если хочешь знать," сказалъ подъ конецъ Балай; "не безъ причины держу я ее, превративъ на половину въ камень и кормлю темъ, что остается отъ собаки; терпитъ она то, что следуетъ ей терипеть; но... какъ будетъ возвращаться, пущу я стрелу вследъ другу."

Когда Балай кончилъ разсказъ свой, сказалъ юноша: "пойду-ка посмотреть твой дворъ—домъ." Выйдя изъ комнаты, побежалъ онъ къ холму, где осталась орлица. Едва лишь добежалъ онъ до нея, какъ орлица, посадивъ его на спину, не жалея силь, замахала крыльями въ обратный путь. Высокия горы оставила она, глубокия ущелья оставила, —летитъ, какъ будто буря несетъ ее.

Балай ждаль ушедшаго гостя, долгое время ждалъ, — не идетъ; до полудня ждалъ,—не пришелъ. "Что съ нимъ случилось?" сказавъ, вышель Балай изъ комнаты, —духу нетъ гостя. Узнавъ, что онъ бежалъ, пустилъ Балай вследъ ему стрелу,— со свистомъ ударилась она въ крыло орлицы, которая, столько пролетевъ, исчезала уже за хребтомъ; какъ бы изъ разорванной подушки полетели перья. "Попала въ тебя?" спросила орлица юношу. "Не попала, надъ левымъ ухомъ пролетела, срезавъ волосы, — ты какъ?" спросиль юноша. "Прошла, не задевъ кости; если намъ счасте, то не пуститъ другой стрелы," сказала она. Не пустилъ Балай другой стрелы, орлица доставила юношу въ царскую столицу, а сама вернулась домой.

Взявъ съ собою царя, отца девицы, взявъ визиря, собравъ весь народъ, пошелъ юноша къ девице; разсказалъ то, что Балай ему самому разсказывалъ. "Все это ложь, даже не видалъ ты Балая; ни одинъ человекъ не уходитъ отъ стрелы Балая, ты какъ ушелъ? что ты за храбрецъ такой?" сказала девица. — "Чтобы узнать ложь и истину, загляни подъ ея комнату," сказалъ юноша царю; "тамъ, если не найдутся Балаемъ раненый, а ею взятый вместо мужа хромой нартъ, и рожденный отъ него сынъ, то я лгунъ, убей меня тогда; если же найдутся, то поступи такъ же съ этой сукой." Побледневъ, не зная что сказать, вся задрожала, девица. Словомъ сказать: обнаружилось тутъ все дурное поведение ея, все ея безпутство. "Ты опозорила мою голову," сказалъ царь и убилъ свою дочь, а юноша убилъ нарта и его сына.

Совершивъ столько подвиговъ, выйдя целымъ изъ столькихъ опасностей, взявъ свою жену, пошелъ и воцарился въ отцовекомъ государств юноша.